Князь-волхв - Страница 75

Когда он уже заносил руку, целя в неприкрытую шеломом голову татарина, степняк вдруг резким нырком ушёл вправо, в сторону и от Тимофея, и от Угрима. Ханский посол бросился вовсе не на князя. Бельгутай метнулся в тёмную нишу за его спиной. К Кощеевой Кости.

* * *

Видимо, от взгляда Угрима, всё же, не укрылся неожиданный рывок Бельгутая. Или князь распознал замысел нойона каким-то иным способом. Глаза князя-волхва по-прежнему смотрели на Арину, руки всё так же выписывали в воздухе сложные пассы, но…

— Останови его, Тимофей! — приказал Угрим.

— Не отдавай ему Кость! — взвизгнула Арина.

Княгиня тоже всё заметила и всё поняла. Она тоже не желала, чтобы Бельгутай вынес из подземелья Чёрную Кость. Ну да, конечно, гречанка сама претендует на древнюю Реликвию. Как и Угрим. Но ни князь, ни княгиня не могли сейчас прервать поединка и задержать татарского нойона своими силами. Ни тот, ни другая не позволяли себе отвлечься даже на краткий миг, ибо каждый способен был в любой момент нанести противнику смертельный удар.

А Бельгутай уже подхватил кристалл с десницей Кощея. Сдёрнул со стены один из горящих факелов. Бросился к выходу из залы.

Что ж, шансы у него были. Широкая подземная галерея выведет его в подвалы детинца. Потаённый ход, запечатанный Угримом и взломанный Ариной, открыт: княгиня не потрудилась замуровать его снова. Или не смогла сделать этого, что уже не важно. А если Бельгутай выберется из подвалов в детинец, то, наверняка, найдёт способ уйти и из города. Дружины в крепости сейчас — кот наплакал. Ратники, стоящие в карауле, высматривают врагов снаружи. Вряд ли страже придёт в голову, что кому-то среди ночи понадобится бежать из сонного Острожца. Да и кто осмелится задерживать обладателя охранной золотой пайзцы? Кто посмеет в отсутствие князя навлекать на город гнев татарского хана?

Тимофей бросился за степняком. Настиг Бельгутая у выхода в галерею. Прыгнул сзади. Сбил. Повалил. Нойон выронил факел, однако не выпустил из рук яйца-кристалла.

— Отдай! — прорычал Тимофей по-татарски.

— Это добыча Великого хана! — яростно выплюнул ему в лицо Бельгутай. — Чёрная Кость принадлежит Огадаю!

— Отдай! — повторил Тимофей.

Кое-как ему удалось подмять под себя степняка, но вырвать прозрачный саркофажец из цепких пальцев оказалось не просто.

Тимофей размахнулся. Ударил.

Бельгутай, мотнув головой, увернулся. Кулак прошёл вскользь, лишь оцарапав выступающую скулу степняка. Татарин ответил. Лёжа на спине, нойон обрушил острый конец кристалла на голову Тимофея.

Удар пришёлся под край шелома, в правое ухо, прикрытое гибкой бармицей. Острая резкая боль затмила взор. Бельгутай спихнул с себя Тимофея, вскочил на ноги. Но далеко отбежать ханский посол не успел. Тимофей схватил татарина за лодыжку. Дёрнул на себя, вновь опрокидывая на земляной пол. На этот раз яйцевидный кристалл выскользнул из его рук.

Пальцы вцепились в металлические бляхи на кожаном панцире кочевника. О край панцирной пластины сломался ноготь, но Тимофей даже не почувствовал этого. Бельгутай тоже схватился за его кольчугу, царапая пальцы в кровь, перевалил Тимофея через себя, отпихнул, потянулся к Кости.

Но Тимофей всё же достал её первым. Вышиб мыском сапога из рук Бельгутая, запнул, не глядя — лишь бы подальше, посильнее. Куда-то в сторону…

В сторону?

Проклятье! Прозрачный кокон с Кощеевой десницей катился в сторону княгини!

К голым ногам Арины!

Но ведь не посмеет же гречанка отвлечься! Сейчас, когда глаза Угрима неотрывно смотрят в её глаза, а руки князя творят смертельную волшбу. Не станет же так рисковать?!

Она посмела. Стала…

Быстро нагнулась. Схватила Кость.

Угрим ударил в тот же миг. Всей собранной силой.

На княгиню из рук Угрима, как молоко из крынки выплеснулся яркий белый свет. Свет должен был накрыть гречанку с головы до ног. Должен был смыть её, стереть без следа.

Не накрыл. Не смыл. Не стёр.

Вскинув перед собой Кощееву Кость, Арина прикрылась ею как щитом. Что-то коротко шепнула…

Поток света отразился от гранёного бока кристалла, разорвался, разошёлся вправо и влево, вверх и вниз. Пол у ног княгини полыхнул алой дымящейся полосой. По стене, за плечами никейской ворожеи, вязким багровым водопадом потёк расплавленный камень. Закапали огненные капли со свода.

Угрим вскинул над головой руки, торопливо вбирая силу из Кости, что была уже в ладонях Арины и готовясь к новому удару. К княгине бросился Тимофей. За ним спешил Бельгутай, по убеждению которого Чёрная Кость могла принадлежать только хану Огадаю и никому иному.

Расстановка сил изменилась. Теперь гречанке предстояло биться сразу с тремя противниками: с одним могущественным колдуном и с двумя опытными воинами.

Она предпочла поступить иначе. Арина резко повернулась и быстро-быстро, крест-накрест перечеркнула Чёрной Костью оплывающую после Угримова удара стену. Стена расступилась. На её месте открылась тьма, едва подсвеченная изнутри разноцветными искрами.

Тёмная Тропа! Тимофей всё понял: Арина уносила ноги. Колдовской путь был сейчас единственным доступным ей путём к отступлению.

Угрим яростно взревел. Огненная стрела, пущенная князем, пронеслась над головой Арины и исчезла во мраке Тропы. Там магическое пламя обратилось в ещё одну искорку — далёкую и безобидную. Не попал князь! Не сумел. Поторопился…

Тимофей с разбега перепрыгнул через дымящуюся полосу на земляном полу. Гречанка бросилась в тёмную дыру, как в омут. Гибкое стройное тело мелькнуло в колдовских огоньках, длинные растрёпанные волосы взметнулись над смуглыми плечами.