Князь-волхв - Страница 74

— Нас двое, Арина, — процедил сквозь зубы Угрим. — Ты одна. И ты обречена.

Прекрасное лицо гречанки исказила кривая усмешка.

— Да, вас двое, князь, — через силу прохрипела Арина. — Но и я не одна. Здесь есть ещё кое-кто, у кого, я думаю, будут к тебе свои счёты.

Она позволила Угриму вновь отбросить себя назад и припечатать к стене. Но взамен…

Нет, княгиня не ударила Тимофея в третий раз. Её ворожба была обращена в другую сторону. Слабое мановение пальцев Арины и краткое колдовское слово освободили Бельгутая из полона времени.

С застывшей в воздухе человеческой фигуры брызнули синие искры, и татарский нойон завершил свой затянувшийся прыжок. Бельгутай рассёк ножом пустоту. Мягко приземлился на пол. Разъярённо, с выкриком, выдохнул. Глянул вокруг шалыми глазами.

На лице степняка промелькнуло изумление. Но лишь на миг: ханский посол был хорошим воином, он быстро соображал и так же быстро действовал. И ещё быстрее выбирал врага, которого следовало устранить в первую очередь. И союзника, который поможет одолеть врага.

Сейчас союзникам кочевника могла стать Арина.

Угрим сосредоточенно двигал на гречанку сияющий колдовской круг. Прижатая к стене магическим прессом, Арина хрипела и корчилась. Руки княгини — уже не выставленные вперёд, а раскинутые в стороны — пытались хоть немного отодвинуть навалившуюся на неё плотную воздушную стену. Налитая высокая грудь сплющивалась, растекалась по рёбрам, словно придавленная гигантской стопой.

Колдовской круг надвигался.

Арина сопротивлялась, как могла.

Бельгутай с ножом осторожно подступал к Угриму.

Забыв об Арине, Тимофей метнулся было наперерез степняку, но вовремя остановился. От ханского посла его сейчас отделяла широкая борозда, перепахавшая пол. Над бороздой сиял колдовской красно-зелёно-синий круг и гудел воздух.

Тимофей тронул кончиком меча вибрирующую пустоту над бороздой. И едва успел отдёрнуть руку. Меч раскололся надвое — от острия до набалдашника рукояти. Упавшая на землю сталь разбилась, будто глиняные черепки. Путь преграждала незримая, но непреодолимая стена. И обегать её времени не было: Бельгутай уже занёс руку с ножом.

«Метнёт!» — пронеслось в голове Тимофея. Засапожник-хутуг, вообще-то, плохо приспособлен для метания, однако, брошенный опытной рукой, он мог нанести серьёзную рану.

— Кня-а-аже! — вскричал Тимофей. — Берегись! Нож!

Татарин швырнул своё оружие с полудюжины шагов. Засапожник, вертясь, полетел в неприкрытое горло Угрима.

Князю пришлось отвести правую руку от Арины. Угрим направил сжатый кулак на нож. Хутуг звонко переломился в воздухе. Кривое лезвие вонзилось в земляной пол у ног Угрима, рукоять ударила в потолок над его головой и отлетела за спину князя. Теперь от чародейского поединка отвлёкся уже Угрим. И Арине хватило секундного послабления, чтобы выскользнуть из-под магического пресса. Княгиня отпрянула от стены.

Трёхцветный магический круг, не встречая больше сопротивления, вошёл в древнюю кладку. Вошёл и погас. Гудение воздуха, взбороздившего земляной пол, стихло. Камень был вмят в камень. А продавленная в стене дыра оказалась столь глубока, что в ней поместилась бы охотничья рогатина. Увы, колдовская мощь была потрачена впустую.

Эта схватка тоже окончилось вничью. Княгиня с исцарапанной о камни спиной, по-прежнему стояла на ногах. Арина хрипло дышала, но тонкие смуглые руки уже плели в воздухе замысловатые магические пассы. Покачивалось в неведомом ритме голое тело. Изгибаясь по-змеиному, княгиня обманными манёврами старалась сбить противника с толку, не позволяла ему сосредоточить магический удар в одной точке и всячески стремилась пробудить крайне неуместное в этом бою желание мужчины к женщине.

Ворожея извивалась в таинственном, влекущем и будоражащем танце, ничуть не стесняясь своей наготы, а, наоборот, выставляя её напоказ. Это была обычная женская хитрость, но Арина старалась больше, чем любая из женщин. И хотя сейчас не время было любоваться прелестями прекрасной гречанки, Тимофею стоило немалых трудов отвести глаза от высоких грудей и округлых бёдер и прогнать ненужные мысли. Бельгутай — и тот на пару мгновений прилип к княгине вожделеющим взглядом.

Один только Угрим не отвлекался на соблазнительно-гибкое тело Арины. Угрим неотрывно смотрел в её влажные карие глаза. Князь-волхв тоже совершал плавные движения руками. И двигался сам, меняя стойки, позы, место расположения. Он словно уклонялся от невидимых стрел и одновременно танцевал последний смертельный танец с супругой. А может, и в самом деле, уклонялся. А может, действительно, танцевал. Кто их, этих чародеев, знает…

Судя по всему, близилась кульминация затянувшегося противостояния. Угрим и Арина готовились к решающему удару. Каждый вбирал в себя силу — столько, сколько мог, сколько успевал, сколько умел — и зорко следил при этом за движениями противника. Оба — и волхв, и ворожея не видели сейчас ничего, кроме друг друга.

А значит, с Бельгутаем надлежало разбираться Тимофею. И без оружия притом. Если степняк вновь встрянет не в своё дело, то придётся. А ведь встрянет же!

Татарский нойон мягким кошачьим шагом приближался к Угриму.

Тимофей встал между ним и князем.

— Бельгутай! Не надо! Не лезь! — предупредил он по-татарски, ещё надеясь образумить, уговорить, остановить…

Но Бельгутай будто оглох. Татарин упрямо шёл вперёд.

Что ж, ладно… Тимофей поднял кулаки. Чёрного бесермена ему удалось утихомирить с одного удара. Сколько выдержит Бельгутай?