В императорскую ставку на берегу Дуная прибыл сам Дитрих Кнауф, кастелян вебелингского замка и один из немногих императорских рыцарей, имевших представление о том, какое сокровище хранится в замковом донжоне. Это уже само по себе внушало беспокойство. К тому же, Дитрих сейчас походил не на благородного дворянина из знатного рода, а на побитую собаку. Изнурённый долгой скачкой, пропахший своим и конским потом, в плаще, заляпанном грязью, с перевязанным тёмно-бурой тряпицей плечом, он стоял перед императором, опустившись на правое колено и не смея поднять глаз. Рядом лежала седельная сума, которую вестник зачем-то притащил с собой.
— Что? — с трудом вымолвил побледневший Феодорлих. — Что Мощи?!
В императорском шатре не было никого, кроме самого императора, вебелингского рыцаря и советника-колдуна в красных одеждах. Стражу и свиту Феодорлих выставил прочь.
— Они… они похищены, ваше величество.
— Что-о?! — взревел Феодорлих.
Теперь лицо императора налилось красным и стало похоже по цвету на колпак и мантию придворного чародея.
— Что? — беззвучно, одними губами, вслед за Фридрихом прошептал Михель.
Маг подошёл ближе, почти вплотную к Дитриху, вперился в него пронзительным взглядом.
— Мощи… похищены… — хрипло повторил рыцарь. И решился поднять лицо. — Мы не уберегли Реликвию, ваше величество.
— Когда? — выплюнул император. — Когда это случилось?
— Прошлой ночью, — смиренно ответил кастелян. — Кто-то проник в замок, пробрался в донжон и…
— Как?! — процедил Феодорлих. — Кто посмел? Кто сумел? Куда смотрела стража? Почему вор ушёл живым?
Рыцарь глубоко вздохнул, прежде чем ответить.
— Это был не человек, ваше величество, и только поэтому…
— Что значит «не человек»? — прошипел Феодорлих. — Отвечай!
— Это исчадие ада, — Дитрих выпихивал слова, словно выдирал зазубренные наконечники стрел из раны — Это демон. Это сам… сам… сата…
— Это всего лишь слова, за которыми удобно прятать свою нерадивость и трусость! — гневно пророкотал император, вновь перебивая вестника. — Ты лжёшь, Дитрих, и понесёшь за это надлежащую кару.
— Ваше величество, он не лжёт, — Михель, пристально следивший за вебелингским кастеляном, неожиданно вклинился в беседу. — Всё, что говорит кастелян — правда. Либо он искренне верит в то, что это так.
Феодорлих резко повернулся к магу.
— Откуда тебе знать, Михель? Ты что, уже заглянул в его мысли?
— Да, ваше величество. Они открыты. Правда, мне трудно в них разобраться. Мысли Дитриха — как неготовое варево в бурлящем колдовском котле. Но он не лжёт. Он просто находится в смятении и не знает, как объяснить случившееся.
Император, сверкнув глазами, подступил к колдуну.
— Вот как?! Тогда, может быть, ты объяснишь, Михель? Ты, помнится, убеждал меня, что Мощи надёжно защищены от любого магического воздействия извне. Ты утверждал, что никакой колдун, никакой демон и никакая иная тварь не способны проникнуть в замок при помощью магии, и что никто на свете не сможет использовать магическую силу, чтобы похитить Реликвию.
Михель кивнул.
— Я не отказываюсь от своих слов, ваше величество. Всё так и есть. Если Чёрные Мощи похищены, значит, это сделано не с помощью магии. Но это вовсе не значит, что кому-то могло ПОКАЗАТЬСЯ иначе.
Феодорлих снова навис над несчастным кастеляном:
— Кто-нибудь хотя бы разглядел похитителя?
— Он был в чёрных одеждах, и на нём была маска, ваше величество…
— С каких пор демоны рядятся в одежды и носят маски? — негромко вставил Михель.
— Не знаю, — облизнув сухие потрескавшиеся губы, Дитрих растерянно смотрел то на мага, то на императора, — этого я не знаю, но…
— Что «но»?! — рявкнул Феодорлих.
Рыцарь торопливо потянулся к своей суме, судорожно дёрнул ремешки.
— Когда демон… или не демон… или кто он там есть на самом деле… — путаясь в словах и завязках мешка, бормотал рыцарь. — Когда он перебирался через внешнюю стену…
Дитрих, наконец, справился с сумой и сунул в неё руку.
— Мне удалось сорвать с него маску.
Рыцарь вытащил два куска чёрной ткани.
— Вот это было намотано на его голову.
Феодорлих брезгливо покосился на скомканные чёрные платы в руке кастеляна:
— И что же тебе привиделось под «этим»? Звериная морда? Череп с пустыми глазницами?
Дитрих покачал головой:
— Нет, ваше величество. Под ней было лицо. Человеческое. Но не лицо христианина. Узкие глаза, жёлтая кожа…
Император и маг переглянулись.
— Татары? — сдавленно прохрипел Феодорлих. — Всё-таки они! Послы!
— Или тот, кто пришёл с ними, — кивнул Михель. — Тот, о чьих тайных помыслах не ведал ни глава посольства, ни толмач-русин.
— Это не человек, — покачал головой Дитрих. — Это…
— Хватит! — яростно осадил кастеляна Феодорлих. — Я уже слышал!
На пару секунд в шатре повисла напряжённая тишина.
— Позвольте мне, ваше величество, — Михель вопросительно поднял глаза на императора и, уловив слабый кивок, продолжил, обращаясь уже к вебелингскому рыцарю: — Почему ты считаешь похитителя демоном, Дитрих?
— Не только я, все так считают, — выдохнул тот. — Все, кто сталкивался с ним прошлой ночью и кто, столкнувшись, сумел выжить. Он вытворяет такое, на что не способен обычный человек из плоти и крови.
— Что именно он вытворяет?
В вопросе Михеля не слышалось интереса, словно все ответы Дитриха маг знал наперёд и спрашивал для того лишь, чтобы ответы эти из уст вебелингского кастеляна услышал император.