Князь-волхв - Страница 35

— Он… — Дитрих замялся, но быстро совладал с волнением и продолжил: — Он выходит из мрака и бесследно растворяется в нём. Ловит стрелы голыми руками и руками же отбивает клинки. Может растягивать руку с мечом, как тетиву арбалета, а пальцами наносит такие раны, словно имеет когти. Он душит насмерть адским смрадом своего дыхания. Ослепляет едкой колдовской пылью. Бегает по стенам, как по земле, летает по воздуху…

— И летает тоже? — со снисходительной усмешкой переспросил Михель. — Вот даже как?

— Десятки рыцарей, слуг и оруженосцев видели, как демон спрыгнул с восточной стены. Вы знаете, какая там высота. Никто не смог бы упасть вниз и остаться в живых. Однако мы не нашли под стеной трупа. Значит… значит, демон улетел… — не очень уверено закончил Дитрих.

— Демон что-нибудь оставил после себя, кроме своей маски? — маг пристально смотрел на суму вебелингца, которая вовсе не выглядела пустой.

— Да, да… — оживился рыцарь, — оставил… кое-что оставил…

Дитрих вынул из своего мешка свёрток грубой толстой рогожи, размотал…

— Вот!

К ногам императора и мага лёг странный кинжал, скованный с крюком. Тёмная, не отражающая света сталь. К рукояти привязан обрывок верёвки из чёрного конского волоса. Судя по всему — рассечённой мечом или топором. На кинжал кастелян положил прочный моток с петлёй на конце. Видимо, отрубленную часть верёвочного хвоста.

— При помощи этого крюка и этой верёвки демон спустился с донжона, — пояснил Дитрих.

Михель прищурился:

— Спустился, говоришь? По верёвке? Но если демон способен летать, зачем ему понадобилась верёвка с крюком? Почему он просто не упорхнул из крепости сразу, как только захватил Мощи?

Кастелян захлопал глазами:

— Я не… не знаю…

— Покажи, что ещё у тебя есть, — потребовал маг.

Из сумы был извлечён другой свёрток — поменьше и поплотнее — из толстой кожи, намотанной в несколько слоёв. Повозившись немного, Дитрих достал из него два металлических шипастых «ежа».

— Это ночной демон… вор… бросал нам под ноги.

Феодорлих тронул железную колючку носком сапога.

— Похоже, на «чеснок», — пробормотал император. — Только маловат. Подкованное копыто может и не проткнуть. Если на влажной земле лежит, то всадника сразу и не остановит.

— Зато пропорет ногу человеку на тёмной лестнице или на крепостной стене, — заметил Михель. — И спрятать при себе такие шипы нетрудно. Вот только существо, способное летать и исчезать во мраке, вряд ли стало бы ими пользоваться. Как, впрочем, и верёвкой, как и маской. А это ещё что?

Дитрих с величайшей осторожностью извлекал из кожаной, затянутой шнурами обмотки, плоскую чёрную звезду. Края странного предмета были заточены до бритвенной остроты.

— Это что-то вроде метательного ножа, — пояснил рыцарь. — Отравленного, к тому же. Одна царапина — и человек гибнет.

— Опять неувязка, — хмыкнул Михель. — Много неувязок, слишком много. Для чего демону, который умерщвляет противников одним лишь своим дыханием, мазать ядом своё оружие? Зачем ему вообще оружие? И метать эти заточенные лезвия — зачем, если, как ты говоришь, его рука способна вытягиваться и разить врага на расстоянии? Впрочем, продолжай…

Следующими были две полые сильно обгоревшие изнутри и потрескавшиеся снаружи трубки из неизвестного дерева. Больше всего они напоминали обрубки гигантского камышиного стебля. От трубок исходил резкий неприятный запах.

— Их нашли под трупами на лестнице донжона, — сказал Дитрих. — Видимо, это использованные факелы.

Михель покачал головой.

— Факелы ночным демонам не нужны, эти твари прекрасно видят во тьме. К тому же…

Маг поднял одну из трубок, внимательно осмотрел её, понюхал, поморщился.

— Факелы, к тому же, так не воняют. Я, скорее, склонен полагать, что смрадное дыхание, о котором ты упомянул, испускал вовсе не демон, а эти штуки.

Михель задумчиво повертел в руке обгоревший деревянный обрубок.

— Если принюхаться, можно различить запах мышьяка и белены. Но, наверняка, здесь была и ещё какая-то отрава.

Он брезгливо отбросил трубку и отряхнул руки.

— Что-нибудь ещё удалось найти в замке, Дитрих? — нетерпеливо спросил Феодорлих.

— Ничего, ваше величество, — поник рыцарь, — в замке больше ничего нет.

— А за его пределами? Какие-нибудь следы?

— Никаких следов. Ни человеческих, ни лошадиных. Мы прочесали окрестности. Перекрыли все дороги и тропы. Но этот демон… вор этот…, он действительно словно улетел по воздуху, ну, или сквозь землю провалился. Он исчез.

— Исчез, говоришь? — хмуро переспросил Феодорлих. — Собак спускали?

— Да, ваше величество. Только собаки следа не взяли. А два пса вовсе утратили чутьё. Словно заклятье на них кто наложил. Единственное, что удалось обнаружить — это ряса. Она лежала в дупле и…

— Ряса? — изумился Феодорлих. — Какая ещё ряса?

— Монашеская, ваше величество, — быстро ответил Дитрих. — Чёрная. Похожая на бенедиктинскую. И дырявая вся какая-то. А так — ничего примечательного. Я даже брать её с собой не стал.

— Возможно, злоумышленник пробирался к замку, прикинувшись странствующим богомольцем, — пробормотал Михель. — Под монашеским куколем удобно прятать лицо. Но, опять-таки, зачем укрываться рясой демону, который способен обретать невидимость?

На этот вопрос Дитрих ответить не смог, и маг задал другой:

— Кстати, а не было ли там, в дупле, нагрудного креста?

— Был, — побледнев, ответил вебелингский рыцарь, — Но ведь… ведь нечисть святого креста не наденет и даже в руки не возьмёт.